Неточные совпадения
У стены, на стуле, стояло небольшое, овальное зеркало
в потускневшей золотой
раме — подарок Марины, очень простая и
красивая вещь; Миша еще не успел повесить зеркало
в спальной.
Дом двухэтажный, зеленый с белым, выстроен
в ложнорусском, ёрническом, ропетовском стиле, с коньками, резными наличниками, петухами и деревянными полотенцами, окаймленными деревянными же кружевами; ковер с белой дорожкой на лестнице;
в передней чучело медведя, держащее
в протянутых лапах деревянное блюдо для визитных карточек;
в танцевальном зале паркет, на окнах малиновые шелковые тяжелые занавеси и тюль, вдоль стен белые с золотом стулья и зеркала
в золоченых
рамах; есть два кабинета с коврами, диванами и мягкими атласными пуфами;
в спальнях голубые и розовые фонари, канаусовые одеяла и чистые подушки; обитательницы одеты
в открытые бальные платья, опушенные мехом, или
в дорогие маскарадные костюмы гусаров, пажей, рыбачек, гимназисток, и большинство из них — остзейские немки, — крупные, белотелые, грудастые
красивые женщины.
Заозерный завод, раскидавший свои домики по берегу озера, был самым
красивым в Кукарском округе. Ряды крепких изб облепили низкий берег
в несколько рядов; крайние стояли совсем
в лесу. Выдавшийся
в средине озера крутой и лесистый мыс образовал широкий залив;
в глубине озера зелеными пятнами выделялись три острова. Обступившие кругом лесистые горы образовали рельефную зеленую
раму. Рассыпной Камень лежал массивной синевато-зеленой глыбой на противоположном берегу, как отдыхавший великан.
Комната Людмилы представляла несколько лучшее убранство, чем остальной хаотический дом: у нее на окнах были цветы; на туалетном красного дерева столике помещалось круглое
в резной
раме зеркало, которое было обставлено разными
красивыми безделушками; на выступе изразцовой печи стояло несколько фарфоровых куколок; пол комнаты был сплошь покрыт ковром.
От множества мягкой и
красивой мебели
в комнате было тесно, как
в птичьем гнезде; окна закрывала густая зелень цветов,
в сумраке блестели снежно-белые изразцы печи, рядом с нею лоснился черный рояль, а со стен
в тусклом золоте
рам смотрели какие-то темные грамоты, криво усеянные крупными буквами славянской печати, и под каждой грамотой висела на шнуре темная, большая печать. Все вещи смотрели на эту женщину так же покорно и робко, как я.
Дорогие ковры, громадные кресла, бронза, картины, золотые и плюшевые
рамы; на фотографиях, разбросанных по стенам, очень
красивые женщины, умные, прекрасные лица, свободные позы; из гостиной дверь ведет прямо
в сад, на балкон, видна сирень, виден стол, накрытый для завтрака, много бутылок, букет из роз, пахнет весной и дорогою сигарой, пахнет счастьем, — и все, кажется, так и хочет сказать, что вот-де пожил человек, потрудился и достиг наконец счастья, возможного на земле.
Я прошелся по террасе, еще крепкой и
красивой; сквозь стеклянную дверь видна была комната с паркетным полом, должно быть, гостиная; старинное фортепиано, да на стенах гравюры
в широких
рамах из красного дерева — и больше ничего.
Все вещи разложены были на красном сукне и местами перемешаны с горшками роскошнейших цветов; некоторые томы из библиотеки Николя, более
красивые по переплету, были расставлены на полках и этажерках; около дюжины довольно плохих масленых картин, подаренных стариком Оглоблиным для розыгрыша
в лотерею и привезенных
в грязном, закоптелом виде из его деревенского дома, были Жуквичем заново покрыты лаком и вставлены
в новые золоченые
рамы.
И то, что они сидели
в гостиной, где всё — и люстра
в чехле, и кресла, и ковры под ногами говорили, что здесь когда-то ходили, сидели, пили чай вот эти самые люди, которые глядели теперь из
рам, и то, что здесь теперь бесшумно ходила
красивая Пелагея, — это было лучше всяких рассказов.
И только когда
в большой гостиной наверху зажгли лампу, и Буркин и Иван Иваныч, одетые
в шелковые халаты и теплые туфли, сидели
в креслах, а сам Алехин, умытый, причесанный,
в новом сюртуке, ходил по гостиной, видимо с наслаждением ощущая тепло, чистоту, сухое платье, легкую обувь, и когда
красивая Пелагея, бесшумно ступая по ковру и мягко улыбаясь, подавала на подносе чай с вареньем, только тогда Иван Иваныч приступил к рассказу, и казалось, что его слушали не одни только Буркин и Алехин, но также старые и молодые дамы и военные, спокойно и строго глядевшие из золотых
рам.
Ольга Ивановна
в гостиной увешала все стены сплошь своими и чужими этюдами
в рамах и без
рам, а около рояля и мебели устроила
красивую тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов, бюстиков, фотографий…
Мыза Блументроста была под особенным покровительством генерал-вахтмейстера Шлиппенбаха, которому он успел искусством своим оказать важные услуги; и потому к воротам, ведущим
в нее, прибит был
в раме, опутанной проволочною решеткою, охранный лист, за подписью и печатью генерала, запрещавшего
в нем, под строжайшею ответственностью, шведским войскам малейшее оскорбление жителям мызы и самовольное от них требование чего-либо. Жители ее, кроме хозяина… узнаем их сейчас, взойдя во внутренность
красивого домика.
Влево, на двух холмах, на которых зелень так ровна, как будто они облиты ею, стоят,
в близком друг от друга расстоянии,
красивые березовые рощицы, образующие между собою
раму для одного из прелестнейших видов.
Над диваном
в красивых, совершенно одинаковых ореховых
рамах висели рядком два портрета: портрет Ленина и — фотографически увеличенный собственный портрет Васеньки Царапкина с умным лицом.